Не сможет один человек другого так полно и задумчиво по спинке погладить, если не прожили они годы полные загадочного пиздеца, который вечно ставит все с ног на голову, и, казалось бы все уже, разобрались, как все вновь подпрыгнуло и перевернулось самым решительным образом. То вместе гавно хавали, то раздельно, то одно гавно кушали, то друг друга гавном кормили.
Вот сидит один и гладит другого по спинке с таким видом, мол, я все понимаю, так много понимаю, что вообще пиздец. Никак не выпутаешься, только глубже влезешь по самое горло, вляпаешься, пока совсем не задохнешься. А пока гладит, как бы пауза, как бы шишки шишки.
Я на передышке.