Как только через пару остановок троллейбус снова закрывает свои двери, я закрываю глаза и становлюсь теплым коконом липкой слизи, переживаю метаморфоз прямо между толстым програмистом и старухой торговицей морковки.
Я смотрю на них сквозь плотные прозрычные стенки кокона и открываю и закрываю глаза, будто бы я киноаппарат.
Когда двери открываются на памятнике, кокон лопается и я мягко скольжу по вытекшей слизи прямо между ног матерей смотрящих вдоль проспекта.